В чужом ряду. Первый этап. Чертова дюжина - Страница 19

Есть еще один любопытный снимочек. Оказывается, генерал Моцумото входил в Тайный совет, созданный для спасения Японии. Его членами были такие политики, как лорд-хранитель печати Кидо, принц Коноэ, барон Хиракума, маркиз Ито и виконт Гото. Гляньте на вырезку из газеты «Асахи». Узнаете себя, генерал? Император вешает вам на грудь орден Восходящего солнца. Такие побрякушки за здорово живешь не вручают.

На вашем столе в штабе была найдена предсмертная записка главнокомандующему Квантунской армии Ямадо Отозоо. Она перед вами. Я ее переведу на русский. «С громким «Банзай» вместе с солдатами и офицерами иду в последний бой! Да здравствует император и Великая Восточная Азия!»

В последнем своем бою, генерал, вы были ранены. Я не обвиняю вас в фальсификации. Ваш ординарец переодел своего кумира в солдатскую форму и сунул вам в карман документы на имя рядового Тагато Тосиро. Так вы избежали расстрела и попали в общую колонну военнопленных.

Итак. Вы не погибли, генерал Моцумото. «Великая Восточная Азия» лопнула, а главнокомандующий Отозоо предстанет перед Хабаровским трибуналом через несколько дней. Вот так обстоят дела, мой дорогой собутыльник.

Тосиро — Моцумото сидел неподвижно, с опущенной головой, держа руки на коленях. Белограй взял штоф, налил самогонки в рюмку гостя и в свой фужер: не стоит дальше давить на японца, он уже раздавлен, пусть переварит информацию и оклемается.

Белограй выпил, закусил и закурил свою невыносимую носогрейку. Моцумото встал.

— Вы вправе меня расстрелять!

— Это еще зачем? Кто вы такой, генерал, мне известно давно. Я ценю достойного и умного противника, вы заслуживаете глубокого уважения, к тому же всегда стояли на позиции мира с СССР. И войну начали мы, а не вы. Защита Родины — почетная миссия, и вы ее выполнили. Оставайтесь солдатом. Рядовым Тагато Тосиро.

Белограй собрал фотографии, сложил в папку и бросил ее в пылающее жерло печи.

— Мало того. Я постараюсь устроить вам встречу с бывшим главнокомандующим, когда его в кандалах пригонят отбывать пожизненный срок на Колыме. Садись и выпей, тебе не повредит.

Тосиро выпил рюмку и сел. Повисла долгая пауза. Белограй дымил трубкой и с прищуром поглядывал на японца, сдвинув посеребренные сединой брови.

— Я лично знаком с начальником стратегических служб США Алленом Даллесом и его ближайшим помощником генералом Донованом, — заговорил наконец японец. — Он курирует Восточный отдел и занимается вашей страной. Если вы наладите связь, я могу договориться о вашей встрече.

— Вот за это я тебя и люблю, Тосиро. Тебе ничего не надо говорить. Достаточно было показать стоящий на рейде корабль, и ты все понял. В отличие от моих ослов. Только теперь Управление стратегических служб переименовано в Центральное разве-дывательное управление. Вывеска новая, начинка и лица прежние. Я обдумаю твое предложение.

— Предложение не окончено. Передайте главнокомандующего в руки американцев. Вам это ничего не стоит, но ваш жест они оценят очень высоко и пойдут на любые условия.

— Возможно. Бактериологическое оружие будет главным в холодной войне. Ваши генералы далеко продвинулись в этом направлении. Но мои личные амбиции не могут стать оружием против России. В лагерях сидят крупные ученые, в которых Запад заинтересован не меньше, чем в японских генералах. Они достойны свободы и хороших условий для своей деятельности, а здесь их ждет гибель и забвение. Сталину этого не понять, он параноик, кроме заговоров ничего вокруг себя не видит. Только сумасшедший мог уничтожить всю верхушку армии в канун войны. В ГУЛАГе сгнивает цвет общества, три или пять миллионов человек. Только на Колыме их число перевалило за сто восемьдесят тысяч. Всех не спасешь. Если ГУЛАГ объявить отдельным государством с республиканским строем и создать человеческие условия для жизни, то это государство стало бы самым передовым в мире в обозримые сроки. Но совершить такое чудо ни один известный бог не властен.

— Я считаю ваше решение правильным, господин генерал.

— Рад, что мы нашли общий язык, рядовой Тосиро. Выпьем за взаимопонимание и послушаем приемник, нельзя отставать от жизни, особенно здесь.

Белограй наполнил фужер самогонкой.

10.

Двадцать семь работников особого отдела — оперативники, архивисты, следователи, участковые, курьеры и один зек — перелопатили за ночь две тысячи дел. Из них половина требовала перепроверки и тщательного анализа, и только шесть дел убеждали подполковника Сорокина в том, что он нашел нужное. Природное чутье сыщика его редко обманывало. Сорокин объявил трехчасовой перерыв на сон и велел продолжить поиски, а сам взял двоих оперативников в штатском и выехал на машине в город.

Магадан процветал. Строительство не прекращалось ни на минуту. Конвоиры с собаками вели по улицам зеков-строителей возводить новые и новые здания. Стройплощадка обносилась колючей проволокой, люди возводили добротные красивые дома, после чего колючка передвигалась дальше и все начиналось заново.

Возле одного из домов старожилов остановилась «эмка», из которой вышли трое мужчин в штатском. Захар Данилович допивал чай и собирался на работу, когда в дверь позвонили. Опять соседи! К нему обращались по любому поводу и в любое время. Захар слыл мастером на все руки и никогда никому не отказывал в помощи. Его любили, уважали и называли Данилычем, несмотря на молодость — недавно всем домом отметили его сорокалетие.

Хозяин широко распахнул входную дверь, он все делал широко. На лестничной площадке стояли трое мужчин со строгими усталыми лицами. Такие лица Захар знал и старался избегать с ними встреч. Не получилось.