В чужом ряду. Первый этап. Чертова дюжина - Страница 71

— Послушай, Гаврила Афанасьевич, ты теперь вырос до капитана. Открой секрет по секрету, если генерал с нами не летит, то почему он отсылает свой собственный самолет на рядовой рейс. Что, у нас мало машин?

— Куда ты нос суешь, Вася? Приказано — лети. И рейс вовсе не рядовой, а специальный. Твой командир имеет пакет к начальнику Хабаровского краевого МВД. Значит, бумага важная и кому ни попадя ее не доверят.

— Темнишь, капитан Дейкин. А почему он Челданову не доверил пакет?

— Челданов никуда не летит.

— Погоди. Как не летит? А что же он здесь делает? Тебя провожает?

— Свою жену. Елизавета Степановна с нами летит.

— Быть такого не может!

Они продолжали таскать вещи в самолет, а Муратов не переставал дергать Гаврюху за рукав.

— Она же сбежит от него, полковник на шаг Лизку от себя не отпускает.

— Врагу бы такого побега не пожелал.

— Слушай, ему под пятьдесят, а ей тридцати нет!

— И что? Они десять лет прожили рука об руку.

— Прожили? Так она же на цепи сидела.

Гаврюха сбросил с плеча мешок в общую кучу.

— Ты взрослый человек, Вася. Грамотный. Бортинженер с образованием, а лопочешь как ребенок. Прилетишь в Хабаровск, все узнаешь. Думаешь, мне все известно?

— А это в чехлах — винтовки?

— Карабины. И что из того?

— Война пять лет назад кончилась. Оружие с «материка» к нам возят, а не мы им.

Гаврюха стал спускаться по трапу. Муратов последовал за ним. На взлетную полосу въехал грузовик с людьми. Василий остановился и сунул руки за ремень.

— Ну вот, весь самолет загадят!

Увидев машину, Лиза вздрогнула, будто ее вызвали к зубному врачу.

— Ну почему он выбрал тебя? Ты же женщина, — злобно пробурчал Челданов.

— Ты знаешь ответ на этот вопрос, Харитоша. Он оставляет тебя в заложниках, хочет сделать козлом отпущения. За все тебе одному придется отдуваться. Я знаю, чем занимается Сорокин. Он сколотил команду моряков, и сейчас они заканчивают ремонт сторожевого корабля, стоящего у острова Недоразумения. Я нашла своих прокаженных, Сорокин — своих. Мы оба занимались одним и тем же делом. Теперь я поведу свою команду в неведомые края, а Сорокин выведет своих морячков в Тихий океан. Но ему составит компанию Белограй, а мне — его шут. Помнишь школьную загадку: «А кто остался в лодке?». Останешься ты. Один. Тебя бросят на растерзание волкам. Но если я найду золото, ты станешь героем.

— Героем я не стану.

— Я видела шифровку Белограя, сумела прижать к стенке шифровальщика. Генерал отправил телеграмму в Москву от твоего имени, а не от своего. Это ты отдал приказ выслать на поиски самолета специальный поисковый отряд. Уверяю тебя, отряд справится со своей задачей. Иеще. Белограя здесь нет. В шифровке сказано, что он вылетел в Москву спецрейсом вместе с золотом. Генерал погиб. Его больше не существует. Сейчас ты хозяин Колымы, а Белограй — призрак.

— В таком случае я его понимаю. Он вас спасает, отправляет в разные стороны, чтобы приближенные к нему люди не попали под общий каток. Теперь понятно, почему он на обычный рядовой рейс снарядил свой экипаж. Они назад не вернутся. И вы ничего не найдете в тайге. Жребий вытянул я. Правильно.

— Если я найду золото, ты станешь начальником Дальстроя. В глазах Лизы сверкнул знакомый огонек. Она должна верить в поставленную задачу, тогда победит. Челданов знал свою жену. С таким же огоньком в глазах юная комсомолка из интеллигентной семьи приехала из столицы поднимать Колыму и строить на Дальнем Востоке великие города. Без веры она жить не может.

Челданов поцеловал жену, и она побежала к самолету.

Экипаж занял свои места. Загудели двигатели. Десять заключенных, врач, Лиза, генеральский шут и двое автоматчиков сидели в комфортабельных креслах, обитых плюшем, отделка самолета соответствовала вкусам хозяина. Такое начало многим понравилось. Покинуть Колыму никто из присутствующих не мечтал, по каким бы причинам ты туда ни попал, выход имелся только один — на кладбище.

Машина начала разбег, сильно трясло, заложило уши от кошмарного рева. Все скорчили физиономии, кроме Глеба Шабанова. Он улыбался. Самолет оторвался от земли и поднялся в воздух. Сидящий рядом с Шабановым курчавый мальчишка помотал головой.

— Черт! Терпеть не могу самолетов. Правда, я никогда еще не летал, но ничего интересного. Другое дело — море. А тебе, я смотрю, в радость, расплылся, как блин на сковородке.

— Я летчик, Огонек. Был им когда-то.

— Ты хоть помнишь, когда в последний раз летал? В прошлой жизни?

— Можно и так сказать.

Шабанов повернулся к иллюминатору и начал разглядывать облака, кипящие бурной пеной под стальными крыльями. Он давно уже не мечтал подняться в небо…

Пилот

Бой был неравным — пятеро против дюжины. Во всем виновата разведка. Они не знали о тайном аэродроме противника. Завидев в воздухе звено капитана Шабанова, немцы дали деру, а на самом деле их попросту заманили в ловушку. Старший лейтенант Леонид Хрущев сбил одного «мессера» и погнался за вторым. Глеб прикрывал его. Ленька на приказы не реагировал. Мальчишество. В хвост Хрущеву начал заходить «фоккер». Шабанов нырнул под него и дал сплошную очередь до того, как фриц успел открыть огонь. Немец взорвался в воздухе. Вот тут все и началось. Как из-под земли в небо взлетела стая фашистских ястребков, словно ворон спугнули с ветвей деревьев. Небо почернело от «фоккеров», «мессеров» и «юнкерсов». Самолет Хрущева вспыхнул, как зажженная спичка, и со свистом пошел вниз.

— Прыгай, Леня! — крикнул Шабанов.

Похоже, Хрущев искал смерти. Летал дерзко, команды не выполнял, шел на неоправданный риск. За шесть месяцев, прошедших после военной коллегии, он сбил двух фрицев и сам потерял новенький ИЛ.